Шелковый путь к себе. Глава 68. Там свобода

Июнь 2019

Первый раз придя домой официально свободным человеком, я села за написание плана.

План довольно простой: К. уже заранее определил, что моя следующая релокация будет в Германию, а конкретно в Мюнхен. Просто для меня она случится на полгода раньше, чем истекает китайский контракт К. Соответственно, переезжать мне придется снова одной, с той разницей, что теперь мы оба точно знаем, что воссоединение произойдет. И мы оба знаем его точные сроки.

Мой вид на жительство в КНР действовал до сентября, то есть, еще пять месяцев. Чтобы переехать «гладко» и официально, до его окончания мне нужно было уже здесь в Китае приклеить в паспорт национальную немецкую визу. Мне подходила виза для поиска работы — полугодовое разрешение на пребывание, в течение которого нужно найти в Германии устраивающее место.

Весь этот процесс получения визы нужно было уложить в пять месяцев. Срок, вроде бы, достаточный. Но, если что-то пойдет не так — этого времени может не хватить. Сбор документов в какую-то инстанцию — это как лабиринт с кучей разветвлений: чтобы заверить диплом, нужно получить какую-нибудь хитрую справку, а для ее получения надо сделать доверенность, а чтобы получить доверенность — нужно совершить еще кучу телодвижений… Для меня все осложнялось еще и тем, что документы надо переводить. В Пекине хоть и естьвообще все, но вот официального переводчика с русского на немецкий не нашлось. Поэтому в дедлайн приходилось закладывать время на пересылку документов в Самару на перевод и назад.

В идеальной ситуации в итоге все разветвления сходятся в одну точку, звезды ложатся специальным образом, ты с трудом получаешь свободный временной слот, и с папкой драгоценных бумаг наконец-то идешь на собеседование в немецкое консульство в Пекине.

Дальше все еще проще: после переезда в Мюнхен в мои планы входил еще один языковой курс в первые пару месяцев, после чего я собиралась месяц активно походить по собеседованиям, найти подходящую работу, обменять временную визу на голубую карту — и готово.

Таков был мой план, и именно так в итоге все получилось.

И самая главная часть плана. Свои последние пять месяцев в Китае, если не считать бюрократическую беготню, я не работала. И у меня наконец-то появилось время учиться.

ххх

К началу мая мне удалось попасть в свободную группу в Гете-институт. Учить немецкий в Китае — это странная идея, но, удивительное дело, она пришла не только мне. Я была не единственным иностранцем в группе.

Но все-таки в основном я была окружена китайцами. Два месяца я провела в обществе юных китайских «поравалильщиков» институтского возраста: в обществе очень отличном от моих коллег и с совершенно другими мечтами.

ххх

На самом первом занятии наш преподаватель, чтобы завязать между нами какие-то дискуссии, задал всем вопрос: почему вы вообще учите немецкий, и что особенного вы находите в Германии?

Мне запомнился ответ одного мальчика. Он не смог ответить развернуто из-за волнения, но выдал что-то такое: «Ну… там свобода».

«Фейсбук чтоли не заблокирован?» — пошутил преподаватель.

Свобода — для китайцев вопрос практически сакральный.

Свобода в Китае сильно ограничена конкуренцией. Сами китайцы говорят, что у их детей нет детства. Бешеная конкуренция за хорошую школу, за хороший институт, за хорошую работу и в итоге за право жениться — это то, почему у китайских детей нет права и свободы учиться плохо. А чтобы учиться хорошо — они учатся практически круглосуточно. Их самооценка с детства стоит в прямой зависимости с тем, сколько людей они смогли обойти в конкурентной борьбе за место под китайским солнцем. Поэтому самоубийства среди детей, проваливших выпускные экзамены — не такая уж и редкость. Им просто нельзя проигрывать. Каждому в спину дышит полтора миллиарда человек, которые тоже хотят есть.

Рано или поздно люди сами признают это и честно отвечают: «я устал бежать и устал постоянно конкурировать, и хочу туда, где я не буду постоянно об этом думать».

Это и значит «Ну… там свобода».

ххх

Мотивация моих китайских одногруппников изучать немецкий — это вообще отдельный интересный вопрос. Они как будто бы стеснялись раскрывать ее, хотя здесь все достаточно ясно.

Это английский можно учить «для себя», потому что он давно стал языком интернет-контента, от рабочих вопросов до обучающих видео на Ютубе или сериалов на Нетфликсе. Более того, Пекин — это мегаполис, полный иностранцев, поэтому английский местами даже не просто нужен, а необходим.

Немецкий — это довольно специфический и сложный язык (по моему мнению, намного легче китайского, но определенно сложнее английского), учить который можно только по четырем основным причинам: переезд в немецкоговорящую страну, немецкоговорящий партнер, для работы или «для души», как я в 2016 году. Наш «гетевский» суперинтенсив точно не подходит для души — он занимает слишком много времени. Вариант «для работы» — отпадает тоже: все немцы, австрийцы и швейцарцы, которых можно найти в Пекине, прекрасно говорят на английском. Немецкоговорящий партнер или партнерша, как я выяснила, была только у нашего препода и у меня. Получается, все, кто ходил со мной на курсы, — собирались переехать.

Есть и такой вариант: у нас в группе все кроме меня собирались в Германию на учебу. Университетские программы в англоговорящих странах всегда платные и недешевые. В Китае тоже. И только европейские материковые ВУЗы пока еще предлагают бесплатные программы на местном языке. Поэтому в теории (только в теории!) мотивация китайских студентов может быть в том, чтобы сэкономить на оплате обучения, но получить востребованный диплом…

Но, по-моему, дело не в этом.

Я не знаю, стыдно ли для китайца быть мигрантом. Все, кого я спрашивала, хотят ли они переехать в Германию на постоянной основе, стеснялись отвечать на этот вопрос. То ли над ними висел меч общественного осуждения, то ли они боялись потенциальной неудачи. Но на прямой вопрос, хотят ли они там остаться, они всегда растянуто отвечали «пока не решил, если получится, не знаю, непонятно».

За почти четыре года я видела много китайцев, которые учились в Европе, и затем вернулись. Не знаю, было ли возвращение в Китай в их изначальных планах, но, наверняка, не у всех. Какие-то обстоятельства, и в первую очередь то, что они привязаны к Китаю сильнее, чем они думают, привели их назад. Здесь, среди ребят в группе, я уже могла почти точно предсказать, кто задержится в другой стране, а кто нет. Пара людей были уже сейчас как будто не из этого общества — они ассимилируются, и быстро. Остальные — те, кто в перерыв со всех ног бежал в кафе внизу, а потом громко болтал с одногруппниками, сидя в кругу и шелестя пакетами с пахучей едой — они быстро поймут, что ни одна страна не заменит им Китай.

Но кто-то никуда уезжать не собирался, и даже не скрывал этого. Это те, кому было, что терять здесь, на родине.

ххх

У нас в группе была интересная пара. Точнее, они не пара, а просто друзья. Но они постоянно приходили вместе.

Девушку в этой паре звали Ф. Она была таким колоритным персонажем, что хоть картину пиши. Когда мы кратко рассказывали о себе на одном из первых занятий, Ф., приосанившись, заявила, что она из богатой семьи, а у ее родителей бизнес «в экспорте». Чаще всего это значит, что они попали в струю и, как многие в Китае, сколотили состояние на купи-продай-предпринимательстве. Еще она сообщила, что у них квартира на Санлитуне (прямо через дорогу от нас с К.), и эта квартира такая большая, что даже слишком, А еще, немецкий ей нужен, чтобы получить немецкий паспорт.

«А зачем тебе паспорт?» — спросила я.

«Ну, пусть будет!» — невозмутимо ответила она. — «Можно ездить когда хочешь!»

На самом деле эта девушка была истинной китаянкой глубже и прочнее остальных. Она была золотым ребенком «новых китайцев», то есть людей, богатых в первом поколении. Она не скрывала, что влюблена в свой образ жизни, в китайскую еду, китайский менталитет и вообще в Китай, потому что понимала — без Китая ее семья не стала бы такой. У таких людей нет цели мигрировать, а иностранные гражданства они рассматривают обычно как предмет статуса, а не необходимости.

«Вообще-то в Германии скучно жить,» — однажды заявила Ф. — «По вечерам на улицах нечего делать, народу никого… Везде темно, пусто, тихо, и все рано закрывается. Посмотри, в Пекине какая жизнь! Захотелось мне поесть посреди ночи — никаких проблем! Захотелось в магазин — все открыто! Здесь можно все делать, жизнь кипит!»

Мне вспомнилась фраза из «Друзей»: «а когда ты уедешь из Нью-Йорка, то что ты будешь делать, если тебе вдруг понадобится купить поддельный Ролекс в три часа ночи? Или вызвать бразильскую проститутку?». Ф. Была ребенком не только Китая, но и типичного мирового мегаполиса. Возможности помноженные на деньги сделали из нее человека, привыкшего получать что угодно когда угодно в обход правил. И такому человеку в Китае будет намного комфортнее, потому что его свобода здесь.

Ф. родилась и выросла в Пекине и, я почти уверена, никогда отсюда не уедет.

Да, я не рассказала… У нас в группе только два человека были родом из Пекина — Ф. и еще одна девочка. Остальные приехали из всех возможных других китайских городов. Этот факт не привлек бы моего внимания, если бы я не увидела в перерыве как та, вторая девочка показывает одногруппникам свой ID, и они синхронно выдают завистливо-восхищенное «воооо-уууу». Сначала я думала, что у нее в ID особенно удачная фотография, но нет: эту реакцию группы вызвала ее пекинская прописка. Не знаю, видели ли вы когда-нибудь такую бурю эмоций по поводу, например, московской прописки? Я лично нет.

Чтобы понять природу этой смеси зависти и восхищения, нужно хотя бы вкратце знать, что такое «хукоу». Здесь меня мои одногруппники меня здорово просветили, когда я спросила, что такого особенного в том, чтобы родиться в Пекине, и почему они на это так реагируют.

Итак, «хукоу» — это аналог прописки. Это регистрационный адрес, который стоит в ID — основном документе типа паспорта. Так как население в Китае огромное, а уровень жизни в маленьких и больших городах растет неравномерно, то, если пустить ситуацию на самотек, то сотни миллионов людей из бедных деревень тут же поедут все вместе в условный богатый Пекин, Шанхай или Шеньжень и устроят там социальный коллапс. Чтобы это предотвратить, нужны какие-то сдерживающие инструменты. Для этого придумали хукоу — прописку, которую нельзя (или очень сложно) поменять.

Хукоу, в отличие от традиционной регистрации, к которой мы привыкли, реально привязывает человека к месту.

Например, квартиру можно купить только в том городе, где у вас хукоу (хотя, я слышала, это правило как-то обходится).
В поликлинику, детский сад или государственную школу можно пойти только в том городе, где у вас хукоу.

Без местного хукоу сложно поступить в ВУЗ в каком-то городе, потому что там всегда есть квота для тех, кто с «местным» хукоу.

В общем, на хукоу по сути завязаны все перспективы в жизни человека. Не повезло родиться в большом городе — не видать хорошей школы и университета, а значит, хорошей работы и, соответственно, перспективы прыгнуть на следующую социальную ступень.

Возникает логичный вопрос: а можно ли как-то поменять хукоу в течение жизни?

Вообще, теоретически, да. Вариант один — заключить брак с человеком с желаемым хукоу, например, пекинским. Тогда пекинская прописка и связанные с ней перспективы типа хороших школ, будет хотя бы у ваших детей, но все же не у вас. Вариант два — работа много-много лет на государственное предприятие, членство в партии, отличные рекомендации и, желательно, связи. Людей, кто пошел таким путем, — реально единицы, но все-таки это возможно.

В общем, вся система хукоу — это как будто антипод свободы.

ххх

На одном занятии у нас было задание: нам раздали лексические карточки со словами типа «мир», «свобода», «любовь», «деньги», «семья», «спокойствие» и тд. Нужно было «проголосовать» тремя своими карточками за три самые важные личные ценности, чтобы потом мы могли это обсудить. Карточки мы прикрепляли на одну доску.

Предсказуемо победила «свобода» и, с небольшим отрывом, «семья». Всего по одной карточке набрали «здоровье» и «мир».

ххх

Китайцы и сами понимают свои социальные проблемы. Я слышала от многих эту фразу: «все проблемы Китая от того, что у нас слишком много людей».

Именно перенаселение влечет за собой эти опоры несвободы — конкуренцию, необходимость контроля в виде хукоу и ограничения доступа к информации в виде контролируемого интернета.

В таких условиях свобода, которая по идее должна быть врожденным правом каждого человека, действительно становится сверхвысшей ценностью.

ххх

В цикле «Шелковый путь к себе» нет рекламы. Я не зарабатываю на этом. Но вы можете поддержать меня:

Предыдущие главы: