adminИнициатива сохранения монумента «Радость труда» в Тольятти, одна из самых прозвучавших в последнее время, как-то логично легла на нашу собственную инициативу популяризации объектов советского модернизма в Тольятти. Оттого, предложить что-то на эту тему особенно приятно.
У нас в бюро (где я сейчас работаю) много европейцев, у которых на реконструкцию свой особый взгляд. Охранные регламенты в Европе очень жесткие. Если историческое здание находится под охраной, то охраняться в нем будет каждая трещинка и потертость, которые нельзя заделывать. Ничего этого менять нельзя — нельзя менять исторические окна и двери, даже на точно такие же. Казалось бы, сильно ли что-то поменяется от новых окон? На самом деле, да.
Например, почему на колоннаде Исаакиевского собора не стали заделывать сколы от немецких снарядов и теперь даже они являются предметом охраны?
Почему Афинский акрополь законсервирован именно в виде исторических руин? Ведь можно было его восстановить в точности как он был — комплексом храмов. Но почему-то, этого не делают.
Потому что то, какими являются эти памятники сейчас — это тоже часть их живой истории, их четвертое измерение. Без своей истории они были бы совсем другими, несли бы совсем другой посыл и вызывали бы совсем другой эмоциональный отклик.
В конце концов, была бы Венеция Венецией, если бы со зданий убрали патину времени, покрасили, а брусчатку закатали бы в асфальт?
В общем, ключевой момент здесь — прочувствовать, где ветхость, а где «история жизни» здания или монумента, которая его обогащает.
Вернемся к нашей «Радости труда». Какая одна из причин бесконечных отказов властей им заниматься? Потому что условием выдвигается его восстановление, а это баснословно дорого, ни один городской бюджет это легко не потянет: работа очень кропотливая, сама смальта дорогая, часть смальты совсем утрачена. С каждым новым обрушением эта кампания все удорожается и удорожается, и ее начало откладывается.
Суть концепции, которую я хочу предложить, может сначала показаться несколько парадоксальной. Ее суть — отказаться от полного восстановления монумента, которое может никогда не начаться, чтобы успеть сохранить то, что еще возможно.
Возможно, в том-то и дело, что восстанавливать мозаику полностью, в том виде, какой она был в советское время — значит стирать тяжелую историю памятника, которую он сейчас рассказывает любопытным туристам, забредшим на тропы за Волгарем. «Радость труда» — это не новенький безымянный памятник, не очередной новодельный храм с претензией на местную достопримечательность. Это памятник с историей, как юноша, прошедший войну — такой молодой, а уже седой.
Вся суть и интерес этой истории — это подчеркнуть, какое сложное время прошел этот монумент и с ним весь Тольятти за короткие 50 лет — мясорубка перестройки, время, когда городу обрезали финансирование и многие грандиозные проекты остались нереализованными, а потом тяжелое время, когда молодой город окунулся в бандитские 90-е, как потом поменялись ценности общества и монумент стоял и разрушался, больше не вписываясь в них.
Суть концепции — не проводить научную реставрацию именно сейчас (не в последнюю очередь, потому что это дорого и инвесторы пока не нашлись, а время уходит), а сохранить его как инсталляцию.
На параллелепипеде «Радости труда» мозаика отсутствует примерно на 30-40%. В некоторых местах она отвалилась большими кусками и лежит рядом. Эти куски можно вернуть на место прямо целым фрагментом.
Но все равно на монументе останется много «белых пятен», где смальта утрачена совсем.
Для этих «белых пятен» предлагается такой прием:
Для оставшихся кусков обнаженного бетона — где мы точно знаем, какое там было изображение — можно выполнить такие фрагментные панели из материала, типа очень-очень толстого оргстекла, толщиной 5-10 см, повторяющие по форме дыру в мозаике, с напечатанным на ней отсутствующим фрагментом. Получается такая прозрачная панель с изображением. Крепим ее на некотором расстоянии (не вплотную) к конструкции монумента, тем самым показывая, что этот фрагмент утерян в течении тяжелой жизни памятника.
На панель можно даже добавить информацию, когда был утерян этот фрагмент и при каких обстоятельствах (например, при обрушении тогда-то), чтобы собрать вот эту историю жизни памятника вокруг него, его судьбу. Мало того, что мы получаем монумент, он еще и обрастает своей честной тяжелой историей. Для усиления эффекта добавляем фрагментную подсветку.
Эта концепция — не научная реконструкция (на которую найти средства пока не кажется реальным), но памятник с историей вызывает гораздо больший эмоциональный отклик, чем просто восстановленный памятник. Сравните Акрополь и новодельный храм Христа Спасителя в Москве.
Это даже не концепция советского модернизма, скорее постмодернизм, но она кажется более эффектной с точки зрения эмоционального отклика, который должна вызывать. Почему очень интересно рассматривать храмы Греции, где при реставрации не пытаются скрыть «исторический шов» между старым и новым, подчеркивая — это исторический камень, а это новый бетон, появившийся взамен утраченного во время какой-нибудь турецкой оккупации или войны. Или, «вот этот кусок колонны — исторический, а вот этот кусок — новый». На это интересно смотреть, эту историю интересно собирать по крупицам, потому что памятник получает четвертое измерение — время, сквозь которое он проходил, изменяясь.
Ничего не мешает потом демонтировать эту не самую дорогостоящую инсталляцию из оргпанелей и восстановить мозаику фрагмент за фрагментом, если когда-нибудь на это найдется инвестор. Но чтобы привлечь внимание к проблеме прямо сейчас и создать мощный магнит и узнаваемый символ того, как советский модернизм со скрипом проходил реалии перестроечных времен, а потом 90-х и нулевых, это мог бы быть очень эффектный жест.
Полное восстановление Золотого бруса — проект дорогостоящий на сегодняшний момент, и с каждым обрушением удорожается и удорожается. А если пойти этим путем — законсервировать памятник в виде инсталляции, чтобы зафиксировать его судьбу — каждое обрушение будет всего лишь страницей его истории, которая будет запечатлена таким образом. В таком виде монумент будет ценен до тех пор, пока на нем есть хоть один кусочек смальты.
Использованные фото: Никита Иванов, Стас Кноп
Если вам небезразлична судьба монумента «Радость труда», помогите максимально распространить информацию! Поделитесь статьей в соц. сетях!